Представители старшего поколения ЛФК «Илиш» ФОК с.Верхнеяркеево посетили дом-музей дважды Героя Советского Союза М.Г. Гареева в дер. Таш-Чишма и памятник Герою вдоль новой трассы М-12.

В целях патриотического воспитания подрастающего поколения для студентов Актанышского технологического техникума РТ была организована увлекательная и познавательная экскурсия в с.Верхнеяркеево Илишевского района. Ребята посетили музей дважды Героя Советского Союза Мусы Гайсиновича Гареева и познакомились с его жизнью и подвигами, узнали о деятельности Героя, его вклад в Победу в Великой Отечественной войне.
После экскурсии гости побывали в салоне самолёта «АН-2», посидели за штурвалом, почувствовали себя пилотами.
А так же ребята посмотрели фильм «Северный полюс» в кинотеатре им. М.Г.Гареева. (Кино о жизни и работе подводников и конструкторов, создававших одну из важнейших сил ядерной триады, атомный подводный флот. Подвиг К-3 в свое время изменил баланс сил и фактически предотвратил Третью мировую войну.)

Для учащихся начальных классов МБОУ СОШ с. Исаметово провели экскурсию в музее дважды Героя Советского Союза Мусы Гайсиновича Гареева, расположенный в центре села Верхнеяркеево. Школьники узнали много интересного о жизненном пути одного из самых выдающихся летчиков-штурмовиков Великой Отечественной Войны.
✈На территории музея, в сквере Мусы Гареева, установлен самолет АН-2. Каждый ученик прошел в салон самолета, посидел за штурвалом, на пассажирских местах.

#Илишевскийрайон
#музейМусыГареева

Первый боевой вылет. 11 декабря 1942 года. (Муса Гареев «Штурмовики идут на цель».)

Первый боевой вылет! Вот он и пришел тот час, который я так долго ждал.
На выполнение боевого задания готовилась сборная группа из двух полков. От нашего полка должны были лететь командир звена и я.

На душе радостно и тревожно. Как поведу себя в бою? Не сдадут ли нервы? Сумею ли в боевой обстановке, действуя в составе группы, поразить уже отнюдь не условные цели?

Мое состояние заметил, должно быть, и командир звена. Закурив, он о чем-то заговорил со мной, потом незаметно перевел разговор на волновавшую меня тему и посоветовал;
– Свой самолет поставь правее меня. Взлетай сразу же за мной и не выпускай меня из виду. Что буду делать я, то же самое делай и ты. Вот и вся задача!
Лишь когда сел в кабину самолета, проверил приборы, ручку, педали, тогда только я почувствовал себя легко и свободно.
Взревели моторы. Мы стали выруливать на старт. Самолет ведущего побежал и оторвался от земли. Следом за ним взлетел я.
Под нами уже Волга. За ней – сожженная, исковерканная, истерзанная земля. Когда-то здесь был город. Говорят, очень красивый. Жаль, что не побывал в нем до войны. Когда прогоним фашистов, обязательно приеду сюда.
Вид разрушенного, окутанного дымом пожарищ города наполнял сердце лютой ненавистью к оккупантам. Мне было приятно знать, что мой штурмовик несет 400 килограммов бомб, которые через несколько минут полетят на голову врагов.
Для такой большой войны это немного, но это лишь мой первый удар, первая месть за родную Отчизну, за муки моего народа.
А сколько их еще впереди-таких ударов!..
Дымящиеся руины Сталинграда остались позади. Теперь перед моими глазами только хвост ведущего. Стараюсь не отставать. Чувствую, что цель уже близка.
Вдруг вся наша группа стремительно понеслась к земле. Вслед за ведущим вошел в пикирование и я. Помня совет, старательно копирую каждое его движение: он сбрасывает бомбы, сбрасываю и я, он пускает ракеты – то же делаю я, он открывает огонь из пушек и пулеметов – нажимаю на гашетки и я.
Все происходит так стремительно, что я не успеваю даже оглядеться, рассмотреть что-либо. Куда стреляю – не вижу! Все мое внимание сосредоточено на ведущем и, кроме него, я ничего не вижу. Выхожу из пике, набираю высоту, разворачиваюсь и вслед за ведущим снова устремляюсь вниз.
Сделав на цель несколько заходов, самолеты поворачивают на восток и берут курс на свой аэродром.
Возвращаемся без потерь.
Поставив машину на стоянку, я вытираю со лба капли пота и спрыгиваю на землю. Командир звена уже поджидает.
– Ну, Гареев, пойдем доложим командиру.
– О чем доложим? – удивился я.
Мой ведущий только улыбнулся. О моем состоянии он, видимо, догадывался по собственному опыту. Ведь и он когда-то летал в первый раз.
– Ничего, доложим. Я доложу, а ты просто постоишь рядом со мной. Без доклада нельзя.
Командир полка пожал нам руки, поздравил с благополучным возвращением. Командир звена доложил;
– На аэродроме Питомник обнаружено до семидесяти самолетов противника Ю-пятьдесят два. Дважды штурмовали и бомбили аэродром.
– Сколько уничтожили самолетов?
– Больше десяти.
– Ну, а ты, Гареев, видел что-нибудь?
– Ничего не видел, товарищ командир;
– Так уж и ничего?
– Нет, Волгу видел. Потом ничего не видел. Кроме ведущего.
– Куда же ты стрелял?
– Я делал все, как ведущий. Он бомбил – я бомбил, он стрелял – я стрелял. А куда – не видел. Командир полка весело засмеялся и сказал»
– Ах, Гареев, Гареев!.. Ну, молодец, что хоть правду говоришь. Летчикам врать не положено. Но не огорчайся. Сначала со всеми так бывает. Раз пять слетаешь, все будешь видеть. Поздравляю с боевым крещением!
Когда мы вышли из землянки командира полка, мой ведущий пошутил:
– Ты, Гареев, видно, в рубашке родился.
– Почему?
– А видел, как зенитки хлестали?
– Нет.
– Вот то-то и оно! Такой огонь фашисты открыли – ужас. Все небо в разрывах. А ты целехонек, хоть и шел по прямой, не маневрировал. Вот и говорю: в рубашке ты, друг, родил
ся.
Оказывается, я не видел не только цели, но и клокотавшего вокруг зенитного огня! Ну и летчик!..
Ночью я никак не мог заснуть. Перед глазами мелькали обрывки дневного боя, а в ушах звучал добродушный смех моего ведущего: «Ты, Гареев, видно, в рубашке родился».
И, как это ни горько признать, летчик я пока что никудышный. А ведь думалось: что тут хитрого? Лети, пикируй, сбрасывай бомбы, бей из пушек!.. На учениях и в самом доле все это было несложно. В бою же все иначе.
Мне вдруг вспомнился Николай Тараканов, особенно его слова: «Ничего вы, братцы, пока не умеете, скажу я вам. Вот слетаете раз-другой в дело, сами поймете».
Понял я это только после первого боевого вылета и пришел к твердому убеждению: в дальнейшем так летать нельзя. Не всегда же будет везти. Нужно научиться видеть все: и своего ведущего, и то, что происходит вокруг, и то, что делается на земле. Сильно бы огорчился мой отец, узнав о моем первом боевом вылете. Столько снарядов расстрелял, столько бомб сбросил!.. А все ли они пошли в цель?
Вот и получается: что летать так больше нельзя, — один убыток…

…У меня «окно» — до следующего вылета несколько часов совершенно свободного времени. Идти в землянку не хочется, сижу в кабине самолета и от нечего делать гляжу в синее июньское небо. Оно такое ясное, будто и нет войны, будто в мире тихо и спокойно, и мне кажется, что я даже слышу, как шумят в поле хлеба.
Иногда к действительности меня возвращает мой стрелок. Саша Кирьянов расстелил на траве брезент и чистит свой пулемет. Он так старается, что даже кряхтит от усердия. Я слышу это и радуюсь: с таким стрелком не пропадешь, В любом бою прикроет.
Вдруг — женский голос:
— Я — укладчица парашютов. Пришла проверить, как вы их храните.
— Пожалуйста, проверяйте,—не отрываясь от своего занятия, отвечает Кирьянов.
Голос девушки мне показался знакомым. Уж не та ли сюда пожаловала, что назвала меня «букой?»
Повозившись с парашютами, девушка недовольно сказала:
— Какие же вы неряхи! Парашюты лежат на масле, а им хоть бы что! Испортятся ведь.
— Так уж и испортятся? — огрызнулся Саша. — И кто только тебя сюда послал? Откуда ты такая проверяльщица взялась?
— Прислали.
— Да, присылают тут всяких, — вздохнул Кирьянов. — Парашют — не пулемет, с ним ничего не случится. Да и очередь до него все никак не доходит.
— Стрелок и пулемет, и парашют обязан знать!
— А сама-то в пулемете кумекаешь что-нибудь?
— А как же! — живо отозвалась девушка.
— Тогда собери!
— И соберу!
Залязгало железо. Через несколько минут девушка собрала пулемет.
— Ну, вот. Принимай, стрелок. Стреляй себе на здоровье.
— Молодец,—похвалил ее Саша. — Где ж ты этому научилась?
— Война, она, брат, всему научит.
— Ну, смотри-ка ты!..
Мне начинала нравиться эта бойкая, все умеющая девушка, и я совсем забыл о своей обиде. Боясь, что не увижу ее, торопливо вылезаю из кабины.
— Что здесь происходит? — спрашиваю как можно строже.
— Сержант Галина Мигунова. Проверяю состояние парашютов вашего самолета,—доложила девушка.
— А что их проверять? Они нам не нужны, прыгать не собираемся.
— Напрасно храбритесь, товарищ командир. Многие так говорят, а потом, глядишь, и прыгнули.
— То многие, а то — мы!
Мне хочется поговорить с девушкой о чем-нибудь другом, но у меня ничего не получается, и я отхожу в сторону. Издалека слышу, как она спрашивает Кирьянова:
— Он что — всегда такой?
— Это какой еще?
— Ну, сердитый, что ли…
— Он не сердитый, а просто очень серьезный и строгий. Большая река, товарищ укладчица парашютов, течет без шума.
— Это какая же еще река? — недоумевает девушка. — О чем ты?
— Да так, к слову пришлось. Башкир он, Муса наш. А башкиры — народ строгий. Вот и вспомнил их пословицу… Ясно?
-Ясно … Хорошая пословица…
Я слушаю спокойный, рассудительный голос Кирьянова и невольно завидую ему: простой, обыкновенный парень, а нашел о чем говорить с девушкой. И как у него все легко и просто получается. Будто век с ней знаком. А вот я так не умею.
Еще раз напомнив о парашютах, Галя ушла. Маленькая, в белой от частой стирки гимнастерке, в больших сапогах. Совсем еще девочка. Ей бы в читальном зале над книжкой сидеть, а она — на фронт. Нелегко, поди, ей тут, а у меня и хорошего слова для нее не нашлось. Разве не «бука»?..

Для обучающихся 9 класса организовали супернасыщенный день: по Пушкинской карте ребята посетили музей дважды Героя Советского Союза Мусы Гайсиновича Гареева, расположенный в центре села Верхнеяркеево. Они узнали много интересного о жизненном пути одного из самых выдающихся летчиков-штурмовиков Великой Отечественной Войны.
✈На территории музея, в сквере Мусы Гареева, установлен самолет АН-2. Каждый ученик прошел в салон самолета, посидел за штурвалом, на пассажирских местах.

✅Также обучающиеся посетили историко-краеведческий музей Илишевского района.
Для детей была проведена познавательная экскурсия по залам музея с разными экспозициями, где ребята воочию увидели быт предков.
Учащиеся с удовольствием слушали экскурсовода и с любопытством рассматривали экспонаты.

🌿Девятиклассники также посетили Башкирский аграрно-технологический колледж, где познакомились с профессиями и специальностями аграрного сектора.
🧩Организаторы мероприятия в колледже подготовили для участников не только увлекательные мастер-классы, но и интерактивные игры и конкурсы. Это позволило школьникам не только узнать больше о различных специальностях, но и попробовать себя в них.

…Галя смотрела на меня вопросительно. И я решился на
то, к чему готовился уже не один месяц.
— Завтра пойду к командиру полка.
— Зачем?
— За разрешением на свадьбу.
Галя испугалась.
— Что ты, Муса! Не разрешит!
— Разрешит, Павлов ведь женился. А я что, хуже?
Галя задумалась, а я настаивал:
— Завтра же пойдем вместе.
— Что ты, что ты! Иди один, я боюсь…
Это уже было согласие. Ее согласие. А разрешения
командира полка я решил добиться, чего бы это мне ни
стоило.
На следующее утро мы отправились к полковому.
Спрятавшись за самолетами, Галя осталась ждать моего
возвращения, а я решительно направился к землянке
командира полка. К моему счастью, тот в этот момент
зачем-то вышел на улицу. Я — к нему.
— Товарищ майор, разрешите обратиться?
— Слушаю тебя, Гареев.
— Хочу жениться. Дайте разрешение!
Брови полкового полезли на лоб.
— Жениться?
— Так точно!
— Недавно Павлов женился, теперь тебя потянуло. А воевать кто будет!
— Мы, товарищ майор!
— Мы… Какой ты летчик, если за бабью юбку держишься? Полетишь на задание, а думать о чем будешь?
— О том, как его лучше выполнить, товарищ майор!
Полковой задумался. Потом вздохнул:
— Война, а тут хоть ясли открывай. На ком хоть
жениться собираешься, Гареев?
— На укладчице парашютов Галине Мигуновой.
— На той сибирячке?
— Так точно.
— Хорошая дивчина.
Командир полка запрокинул голову и стал оглядывать
запрудившие все небо низкие осенние тучи.
— Опять погода моченая, а воевать надо. Только что из
дивизии звонили: нужны штурмовики…
Он долго глядел в небо, ругал погоду, ворчал на кого то, а я стоял и ждал.
Выговорившись, он окинул меня сердитым взглядом:
— Ты все стоишь, Гареев? Чего тебе еще надо?
— Так, товарищ майор… Я за разрешением…
— А я тебе что, запретил? Женись, раз не терпится. Но
чтобы летал мне лучше всех в полку!
Я просиял:
— Постараюсь, товарищ майор. Спасибо.
— Передай привет невесте. Жалко мне ее, намучается с
тобой.
— Ничего, привыкнет!..
В этот момент я простил полковому и крикливость его,
и грубоватость. Я был очень благодарен ему и не скрывал
своего ликования.
Галя ждала за самолетами. Увидев меня, она тоже вся
засветилась.
— Разрешил?
— Еще бы не разрешил!.. Разрешил, Галинка! Готовься
к свадьбе!..
И подхватив девушку на руки, я закружил ее на виду
у всего аэродрома…

Муса Гайсинович и Галина Александровна 44 года делили печали и радости, воспитали сыновей Валерия и Евгения. «Это было счастливое время, — говорила Галина Александровна. — Как жаль, что муж ушел так рано… Без Мусы очень одиноко, но меня радует то, что есть сыновья, внуки и внучки…»

«Пасмурным было утро и весь день Парада Победы – незабываемое 24 июня 1945 года.
С утра нас с машинами довезли до Москвы-реки, оттуда пешим строем мы прошли на исходную точку. Сек и сек мелкий непрерывный дождь, вскоре по спине поползла зябкая струйка. Но даже если б потом обрушился на землю, вряд ли кто-нибудь шевельнулся с места – каждый понимал, что присутствует при событии всемирно-исторического значения.
И вот раздается звон курантов, звучат команды, замирают колонны. На трибуне Мавзолея появляется Сталин. Иосиф Виссарионович проходит от края до края трибуны, приветствует участников Парада и всех собравшихся на красной площади. Затем выходят на трибуну командующие фронтов. Я стоял вторым справа в первой шеренге батальона и хорошо видел знакомые ранее по портретам лица. Видел, как командующий парадом Константин Константинович Рокоссовский докладывал Георгию Константиновичу Жукову, как были брошены к подножию Мавзолея штандарты разбитой фашисткой Германии.
Непосредственно сам парад запомнился хуже. Чувствовалось, что прошли мы хорошо, без единого сбоя, но настолько все были переполнены волнением, что на марше было не до наблюдений. И на обратном пути до Чернышевский казарм шли мы молча, боясь случайным словом расплескать хоть каплю тех неповторимых впечатлений и чувств, которые нас переполняли.
В казармах тоже было не до разговоров – на каждом из нас сухой нитки не было. Быстренько обсушились, переоделись и, как было ранее условлено, отправились к Протчевым продолжить праздник.
Утром 25 июня с Белорусского вокзала мы отправились в свой полк. Мы ехали, и на каждом шагу видели жестокие зарубки войны – разрушенные города и села, исковерканные мосты. Моросил дождь, и от его живительного тепла буйно разрастались зелень, скрывая пышностью своей рваные края воронок на полях и обугленные ветви деревьев».